ПАРАШЮТНАЯ ПОДГОТОВКА КОСМОНАВТОВ
12 апреля в России отмечают День космонавтики в ознаменование первого космического полета, совершенного Юрием Гагариным.
Глава из книги В.И.Россошанского “Феномен Гагарина”
Прошел месяц подготовки первого отряда космонавтов. Молодые летчики постепенно вживались в новую роль. Однажды к ним на занятия пришел коренастый, среднего роста, атлетически сложенный человек и представился: “Зовут меня Николай Константинович. Буду с вами заниматься парашютной подготовкой”.
Это был известный парашютист, заслуженный мастер спорта, обладатель нескольких мировых рекордов, испытатель первых катапульт полковник Н.К. Никитин. Все космонавты знали, как воспользоваться парашютом в случае чего. Ю.А. Гагарин, например, имел до этого пять парашютных прыжков. Зачем им нужны еще прыжки?
Но когда главный тренер познакомил их с программой парашютной подготовки, все летчики ахнули. Оказывается, это будут не просто парашютные прыжки, а настоящие парашютные полеты с различной высоты, при различном направлении и силе ветра, с посадками не только на землю, но и на воду… Будут прыжки с задержкой раскрытия парашюта от 10 до 50 секунд. Это же мастерская норма! Никто не собирался готовить их в мастера спорта СССР, но чтобы научиться скользить в воздухе, делать виражи, управлять парашютом, приземляться на выгодном участке земли, уметь держаться на воде, надо каждому получить звание инструктора парашютного спорта.
Кто-то поинтересовался: “Сколько раз надо будет спрыгнуть с парашютом?” “От сорока до пятидесяти, – ответил Никитин, – уверяю вас, что парашютные прыжки понравятся вам, и вы будете просить еще дополнительные”.
Большинство космонавтов и специалистов, описывая парашютную подготовку, указывают, что она началась “весной”, “в конце марта”, “в начале апреля” 1960 года. Некоторые указывают даже точные, но разные даты. Мне захотелось узнать действительно точную дату прилета первых космонавтов в расположение войсковой части, расквартированной в районе г. Энгельса, где они должны были проходить парашютную подготовку. Уж очень много совпадений в жизни первого космонавта.
Я спросил инструктора парашютной подготовки первого отряда космонавтов Михаила Ильича Максимова, нашего земляка из города Энгельса:
– Вы можете точно назвать день прилета и отлета первых космонавтов, прибывших к вам на парашютную подготовку?
– Да. Это я могу точно сказать, – уверенно ответил Михаил Ильич. – 13 апреля они прилетели, а 14 апреля уже делали первые прыжки. 19 мая были зачетные прыжки, а 20 мая улетели.
– Можно считать, что ровно через год сюда приземлился первый человек из космоса?
– Совершенно верно. Ровно через год.
Действительно, такое совпадение: 13 апреля 1960 года и 12 апреля 1961 года.
На место парашютной подготовки выехали все космонавты, кроме В.Ф. Быковского и В.М. Комарова. Быковский досиживал в Москве длительное одиночество в сурдокамере, а Комарову сделали операцию.
Запомнил Максимов одно из первых занятий. Он объяснял тогда устройство и укладку совершенно нового парашюта. Минут через 20 к нему подходит старший лейтенант Гагарин и просит самостоятельно уложить парашют на завтрашний прыжок. Следом за ним подходит старший лейтенант Леонов и тоже просит самостоятельно уложить парашют. Максимов рассердился: только что объяснил, а они уже все поняли. Позвал укладчика и сказал ему, чтобы он “погонял” этих двух храбрецов, а если не справятся, то на завтра отстранить их от прыжков. Через некоторое время укладчик доложил, что парашюты они уложили правильно. После этого случая Михаил Ильич стал иначе относиться к молодым лейтенантам – внимательным и любознательным людям. Сразу заметил Гагарина, отметив его цепкую память, жадность к труду и занятиям.
Несмотря на то, что летчики имели несколько прыжков с парашютом и ограниченное время, выделенное для парашютной подготовки, Н.К. Никитин и М.И. Максимов начали с азов.
В наземную подготовку в основном входила отработка техники приземления и полевой укладки парашюта. Прыгали на подвесной системе тренажера Борщевского. Сохранились фотографии этих наземных прыжков, которые сделал М.И. Максимов. Из девяти фотографий, переданных Михаилом Ильичом музею, на восьми – Ю.А. Гагарин, очень внимательный и сосредоточенный. Запечатлены моменты его прыжка с тренажера: “Приготовиться!”, “Пошел!” и приземление. Строгий инструктор особое внимание обращал на положение ног при приземлении. Максимову приходилось порой не кричать, а просто орать парашютисту: “Ноги! Ноги!”. Сохранилась фотография, где Михаил Ильич показывает Б. Волынову на его отпечатки ног после приземления с тренажера. Эта частая команда “Ноги” надолго запомнилась космонавтам. Юрий Алексеевич Гагарин после полета в космос прислал Максимову свою фотокарточку и в углу на ней написал: “Максу” “Ноги!”.
Все летчики успешно прошли наземную подготовку и были допущены к парашютным прыжкам. Наступали очень ответственные и тяжелые дни не только для будущих космонавтов, но и для их учителей. Из-за резких перемен погоды за день приходилось вставать в четыре часа утра “ловить” погоду. Порой космонавты успевали отпрыгать до восьми-девяти часов. Особенно много приходилось работать М.И. Максимову. Он должен был вставать раньше всех, поднимать подопечных молодых офицеров, проверять еще раз парашютное снаряжение и готовность самолета к вылету с парашютистами, уточнять погоду, силу и направление ветра в районе приземления. А потом ждать их с неба… В этот ответственный момент на полную силу подключался старший тренер Н.К. Никитин. Он лично у каждого космонавта внимательно проверял надежность крепления парашютных лямок, при необходимости поудобнее прилаживал заплечные ранцы, давал последние советы и поднимался вместе с ними в воздух.
Перед первым прыжком волновались все. За будущими космонавтами врачи и специалисты вели внимательные наблюдения. В книге “Восприятие пространства и времени в космическом полете” А. Леонов и В. Лебедев приводят эти наблюдения за Юрием Алексеевичем Гагариным:
“1-й день. Перед первым прыжком проявил волнение сразу же после надевания парашюта. В это время был несколько встревожен и мало разговаривал, что для него совершенно не характерно. Жестикуляция была бедной, речь приглушенной. После совершения прыжка настроение приподнятое, но напряженность наблюдалась еще в течение часа.
2-й день. Перед вторым прыжком был уже менее напряжен. Шутил, но напряженность еще давала о себе знать.
4-й день. Совершил прыжок с задержкой раскрытия парашюта на 10 секунд. Отделившись от самолета, прогнулся и обеспечил устойчивое положение тела. Открыл парашют через 10,2 секунды. Во время парашютирования действия были правильными. Перед приземлением развернулся в подвесной системе по ветру. После приземления настроение приподнятое.
6-й день. На старте перед посадкой в самолет был, как обычно, спокоен и благодушен. Много шутил и разговаривал с медиками. После прыжка настроение было отличным. Как всегда, отличался юмором.
14-й день. Совершил заключительный прыжок первого этапа парашютной подготовки с 50-секундной задержкой раскрытия парашюта. На старте перед полетом держался свободно. Очень хорошо владел телом в свободном падении. Открыл парашют через 50,2 секунды. После прыжка находился в приподнятом настроении”.
Н.К. Никитин сумел найти в каждом летчике сильные стороны и поверить в себя как парашютиста. “Учиться у такого мастера было интересно, – писал Ю.А. Гагарин. – Он многому научил нас: как оставлять самолет, как управлять телом во время свободного падения, как определять расстояние до земли, как приземляться и приводняться”.
Будучи студентом, я с друзьями часто гулял по набережной Волги, видел приводнения парашютистов на противоположном берегу в районе железнодорожного моста. По Волге еще плыли льдинки, и мы невольно ежились, когда парашютист окунался в воду. Мы не знали тогда, кто они. Позже я вспомнил об этих прыжках на Волгу, и мне подумалось, что эти парашютисты и были первыми космонавтами. Но М.И. Максимов разочаровал меня: “Приводнение космонавты делали на Черном море, а на Волге нет”.
При парашютных полетах были и чрезвычайные обстоятельства: кого в штопор влекло при неправильном расположении рук и ног, кто травмы получал при приземлении… С Алексеем Архиповичем Леоновым был серьезный случай. Во время прыжка он слишком сильно дернул за вытяжное кольцо, и его быстро перевернуло на спину, а потом – вниз головой. Леонов понял, что стропы парашюта зацепились за бронеспинку. Это была верная гибель: отцепить за спиной стропы невозможно. И тогда он собрался с силами и нечеловеческими усилиями разогнул бронеспинку. Парашют раскрылся, и Алексей Архипович благополучно приземлился. Потом его товарищи пытались привести бронеспинку в прежнее положение, но не смогли. “Испортил казенное имущество…”, – спокойно сказал Никитин и похлопал Леонова по плечу. Николай Константинович знал цену подобным осложнениям, но заострять внимание на данной ошибке не считал нужным. Надо спокойно пережить это, чтобы не отбивать охоту другим прыгать с парашютом. Никитин был великолепным воспитателем, считал, что главное в этой работе – личный пример. И он его охотно демонстрировал. Если будущий космонавт хорошо выполнял затяжной прыжок, то Николай Константинович говорил ему: “Хорошо чувствуешь время!” Эту похвалу не раз слышал Юра Гагарин от главного тренера.
Несмотря на жесткую программу парашютной подготовки, у будущих космонавтов было и личное время, которое они использовали по своему вкусу и желанию. А.А. Леонов, например, готовил и выпускал боевые листки, которые поднимали настроение ребят перед прыжками, а ныне являются документами исторической важности, сохранившие непосредственные рисунки и тексты времен парашютной подготовки. А.А. Леонов выпустил 30 боевых листков. Их сейчас с интересом читают не только гости, но и сам автор. Первый номер вышел 18 апреля. В этот день космонавты выполняли тренировочные прыжки с высоты 800 метров. В боевом листке за 23 апреля есть такие строки: “Показаны хорошие и отличные результаты по отработке техники управления телом в пространстве при свободном падении. Товарищи Гагарин, Попович при отработке этого упражнения показали смелость, решительность, хладнокровие и умение реально оценивать и выполнять осознанно все движения при свободном падении…” Или вот строки боевого листка от 9 мая 1960 года: “Офицеры Волынов, Николаев, Леонов, Гагарин, Титов показали хорошую технику владения телом при свободном падении, ориентировку в воздухе, умение пользоваться секундомером, а также управлять куполом парашюта при снижении…”
Были космонавты и в Саратове. Вероятно, это было на 1 Мая. Все космонавты получили увольнение и приехали в наш город “трамвайчиком”, как называют у нас “Омики”. Автодорожного моста, соединяющего Энгельс и Саратов, тогда еще не было. С ними был руководитель Е. Петров, но гидом, конечно, был Юрий Гагарин. Он знал все достопримечательные места и охотно показывал их друзьям. Были в центре, стояли у памятника Чернышевскому, были в парке “Липки”, возможно, у здания индустриального техникума. Это рядом. Побывали на площади Революции… Потом они разошлись.
Юра посетил дома Виктора Калашникова – товарища по аэроклубу. Говори ли об авиации, о семьях, работе. Представляю, как Гагарину хотелось рассказать другу, над чем он работает, куда стремится. Но тогда он не имел права об этом говорить. Ему очень хотелось увидеть своего учителя – командира звена Сафронова Сергея Ивановича, но он не знал его домашнего адреса, да и Калашников не выручил. От него Юра поехал к Д.П. Мартьянову, но он уже переехал в Куйбышев на испытательную работу. Вечером зашел в свой техникум.
По-разному вспоминают об этом посещении Юрия Алексеевича Гагарина нашего техникума бывшие преподаватели, работники и учащиеся. Мне пришлось разговаривать со многими. И, думается, это было так. В техникуме проходил вечер отдыха. В актовом зале танцевали и веселились учащиеся. Как обычно, на такие вечера выделяется дежурная группа и один или несколько преподавателей. В этот раз на вечере были заместитель директора по культурно-воспитательной работе Абрамочкин Владимир Иванович и дежурные преподаватели Холодный Василий Григорьевич и Бренько Надежда Антоновна.
Вспоминает В.И.Абрамочкин: – Я сидел в педкабинете. Заходит дежурный в сопровождении старшего лейтенанта. Сразу обратил внимание, что шинель у него какая-то потрепанная. Дежурный говорит, что этот офицер – выпускник нашего техникума, просит разрешения пройти в литейную мастерскую. Я знал, что там работают литейщики и с ними есть старшие товарищи. К сожалению, этот выпускник мне не был знаком. В техникуме я работал недавно. Спрашиваю военного: “А кого вы знаете?” Он немного подумал и говорит: “Карпова Владимира Николаевича. Он у нас мастером был”. “Он там, – говорю, – пройдите”. И он ушел с дежурным. Если бы я знал!..
…Из педкабинета Юра Гагарин направился в литейную мастерскую. На лестничной площадке встретил В.Г. Холодного и Н.А. Бренько. Они узнали друг друга, тепло поздоровались. Преподаватели расспросили Юрия, чем он занимается, почему в военной форме, он коротко рассказал, что делал после окончания техникума.
– А теперь вот летаю. Сейчас в командировке. Вот к вам зашел, а у вас веселье, – улыбнулся Юра.
– А ты можешь пройти в зал и тоже потанцевать, – предложила Надежда Антоновна. – Наверно не забыл, как сам отплясывал здесь?
– Это не забудешь, наверно, никогда, – ответил Гагарин, – а сейчас у меня уже дочка есть.
– Не записывай себя в старики.
– Что вы, Надежда Антоновна. Просто неудобно как-то с вашими танцевать. Мне бы в литейку заглянуть.
В литейной мастерской он увидел ребят, окруживших вагранку с раскаленным металлом. С ними были заместитель директора по производственному обучению Романцов Семен Николаевич, мастера производственного обучения Карпов Владимир Николаевич, Ракчеев Анатолий Иванович и Турецков Константин Павлович. Они тоже узнали Гагарина, а Карпов даже обнял Гагарина, как старого друга. Сразу завязался непринужденный разговор. Кто-то спросил:
– Ну и кем ты теперь, Юра?
– Летчик-испытатель.
– У-у! – протянул Ракчеев. – Здорово!
– Нравится?
– Нравится, – улыбнулся Юра.
– Опасная, видать, твоя профессия, – по-отечески сказал Семен Николаевич. Юра пожал плечами и ничего не сказал. Ему не хотелось заострять внимание на своей профессии. – Понятно, – сказал с упреком Анатолий Иванович, – сменил наш горячий цех на летную службу.
– У нас тоже бывает жарко! – безобидно парировал Гагарин. Он посмотрел на чумазых ребят, внимательно прислушивавшихся к их разговору. Обратил внимание, что в одежде, внешнем облике ничего не изменилось. Перевел взгляд на цех и вдруг спросил:
– А земля все та же? – он имел в виду формовочную землю, какую они когда-то завозили.
– Все та же, – подтвердил Владимир Николаевич.
Поговорили еще о том, о сем. Все разошлись. Стали собираться уходить Карпов и Гагарин.
– Ну, что, Юра, пойдем ко мне. Ради праздничка и встречи, по маленькой. А?
– Спасибо, Владимир Николаевич. Я на режиме.
– Понятно… А ты где остановился? В общежитии?
– Нет. Я сегодня должен быть в своей части, – Юра взглянул на часы. – Еще успею.
Они разошлись, крепко пожав друг другу руки.
Если бы они знали!.. 12 апреля 1961 года преподаватели и мастера вспомнили об этой встрече с Гагариным. Кто-то высказал предположение, что, мол, перед дальней и трудной дорогой принято посидеть у родного дома и молча послушать добрые пожелания. За этим и заходил Гагарин. “Надо ведь! – сокрушался Семен Николаевич. – Знал, что будет лететь в космос и не сказал!” Кто-то заметил: “Государственная тайна”. “Понятно. Но нам, педагогам, которые его учили, воспитывали, он мог сказать?!”
Кстати, это посещение Ю.А. Гагариным техникума после окончания было не первым. В 1956 году после праздника Октября в Оренбургском военном училище сержанту Гагарину за хорошую службу предоставили краткосрочный отпуск. Он поехал домой через Саратов. Зашел в техникум. Об этом рассказали Соколов Геннадий Григорьевич, Васильчикова Нина Тимофеевна и Виноградова Надежда Ивановна – бессменный секретарь директора.
1-го мая 1960 года космонавты услышали о полете над территорией Советского Союза американского летчика-шпиона Пауэрса, которого сбили советской ракетой.
…Парашютная подготовка продолжалась. Прилетел В.М. Комаров, хотя врачи наложили вето на полгода. С каждым днем прыжки усложнялись, больше летали на Черное море, учились выходить из аварийных ситуаций. Будущие космонавты сделали по сорока и более прыжков. 19 мая они сделали зачетные прыжки, и Н.К. Никитин объявил летчикам, что программа парашютной подготовки ими успешно выполнена, всем присваивается звание инструктора парашютно-десантной подготовки. Некоторые из них, в том числе и Гагарин, выразили недовольство и стали просить у старшего тренера сделать дополнительные прыжки. Как же! Ведь до мастера спорта СССР по парашютному делу рукой подать! – Ну, что я вам говорил?! – торжествовал Никитин. – Но… – Николай Константинович строго посмотрел на просителей и твердо сказал: Это в программу не входит. Все.
Космонавты сфотографировались на память вместе со своими учителями, а вечером вышел очередной и последний боевой листок с рисунком А. Леонова: перед Никитиным стоят на коленях космонавты и просят у него хотя бы еще один прыжок. И подпись: “Невиданное в авиации”.
20 мая 1960 года будущие космонавты возвратились в Центр подготовки. И только здесь Ю.А. Гагарин узнал, что во время его парашютной подготовки умер тесть Иван Степанович Горячев, отец Вали. Юрий Алексеевич упрекнул жену за то, что не сообщила ему об этом.
– Не хотела тревожить. Ты же там прыгал. Расстроишься, и еще беда…
Полковник Н.К. Никитин продолжал работать с другими космонавтами до последних дней своей жизни. Он погиб при выполнении очередного парашютного прыжка. М.И. Максимов вернулся к исполнению своих непосредственных обязанностей. 12 апреля 1961 года, услышав имя майора Гагарина, он и не подумал, что это его бывший ученик, а когда узнал, радости не было конца, кинулся искать прошлогоднюю фотопленку, нашел, отпечатал и послал космонавтам фотографии на память. Всего 15 фотоснимков! Если бы он знал!..
О своей работе с первым отрядом космонавтов он подробно и интересно рассказал на космическом “Огоньке” в нашем техникуме. Кто-то спросил его:
– Правду говорят, что космонавты тренировались там, где должны были приземлиться из космоса?
Максимов отрицательно покачал головой, рукой и ответил:
– Нет. Никто тогда не знал, где приземлится первый космонавт. Прыжки мы проводили далеко в степи или на Черном море. – Михаил Ильич улыбнулся и бодро закончил под аплодисменты ребят: – Ну, а что Гагарин и Титов приземлились в этих местах, так это, наверно, в благодарность за нашу помощь в деле освоения космоса. Многие космонавты писали ему письма, передавали приветы. Особенно Юрий Алексеевич Гагарин. После возвращения из Чехословакии он прислал свою фотокарточку и книгу “Дорога в космос” с дарственной надписью. В апреле 1963 года Максимов получил письмо от Гагарина: “Здравствуй, Михаил Ильич! Обижен на тебя за то, что был в наших краях, а ко мне не зашел. Так старые друзья не делают…” И еще одно письмо: “Поздравляю тебя и твою семью с праздником…. Желаю всем вам крепкого здоровья, больших успехов в жизни и работе. Большой привет от меня жене и Алле и самые им добрые пожелания. Как буду в тех краях, обязательно встретимся”.
Последний раз я видел Михаила Ильича незадолго до его смерти. Мы были с ним на собрании областного отделения Общества охраны памятников истории и культуры. Меня тогда наградили значком этого общества, Максимов пошутил:
– А тебя-то за что? Я хоть космонавтов тренировал…
Я в тон ему заметил:
– У вас столько наград – вешать уже некуда!
– Нашел бы… А если серьезно: сделать такой музей, собрать столько материалов о Гагарине – дело нешуточное. У меня тоже много интересного скопилось, а выставлять негде. Наверное, внуку оставлю…
Я постеснялся тогда попросить его передать материалы нашему музею, а теперь очень сожалею об этом. Умер он в октябре 1982 года в возрасте 58 лет от инфаркта.
Завершение парашютной подготовки космонавтов совпало с началом пусков кораблей-спутников “Восток”, рассчитанных для полета с человеком на борту.
