ЗАРЯДКА, ПРЫЖКИ, ГОРЯЧЕЕ ПИТАНИЕ…

А. Литвинова

Женская четверка на московских бугах `95

Я купила блок сигарет, батон сырокопченой колбасы и банку растворимого кофе. Положила в кошелёк миллион (российских рублей). Я была готова для того , чтобы на время покинуть Москву и полностью отдаться парашютному спорту – с 9 по 16 июля на аэродроме Волосово проходили очередные буги.
Наша женская четвёрка (для тех кто не знает, в неё входят Наташа Розова. Лена Ольшанская , Тыща , то есть Света Максимова, и я, Аня Литвинова) строила обширные спортсменские планы – утром зарядка, в одиннадцать – баиньки, днём – серьёзные прыжки и ни каких тебе формаций. А ещё мы собирались не зависеть от столовки и готовить еду самостоятельно – ведь девушки всё-таки, должны уметь хозяйничать. Привезли плитку, чайник и даже холодильник, а также запасы круп, макарон и куриных окорочков. Составили график дежурств по кухне (кухня располагалась в домике сборной). И буги начались…
Девятое июля, восемь утра. Мы с Тыщей проснулись, но не встаём, мёрзнем, и спорим, кому досталось более толстое одеяло. В соседней комнате Лена решает сложную проблему – как приготовить завтрак на электрической плитке , когда света нет и, по слухам, не будет. Прибегает Наташа и говорит, что у неё от вчерашних катаний на тележках болят рёбра , и поэтому на зарядку ей идти не хочется.

Девятое июля, одиннадцать утра. На зарядку не сходили и даже не позавтракали. В вертолёте холодно. Женская четвёрка явно не в духе. На отделении я отрываюсь и долго всех ловлю, а девчонки на меня смотрят грозными глазами. У Тыщи очки болтаются где-то за ушами, и она вместо работы пытается их удержать. Отчаявшись, на высоте 1700 метров она самовольно даёт разбежку и уносится в сторону, а мы провожаем её всякими неприличными жестами.
На земле мы собираемся в кучу и долго друг на друга кричим. Наташа, как самая разумная говорит, что все проблемы от того, что мы голодные. Мы идём завтракать (по времени это уже обед). Потом нас подбивают прыгнуть толпой. Получается хорошо, но, как это всегда бывает при удачных прыжках съёмку мы не заказали…
Наступает вечер – время для культурного отдыха. С трудом расчесав спутавшиеся под шлемаками волосы, мы отправляемся в бар. Там уже галдят иностранцы – от них всегда шума в два раза больше, чем от наших тусовок.
21 час 34 минуты. Тыща встречается взглядом с белокурым представителем немецкой расы по имени Бернхард… Немец краснеет, Тыща бледнеет и одним махом выпивает стопочку водки … Начинается интернационально-волосовская история любви.

Десятое июля утро.
На старте замечаем некоего иностранца, который сидит особняком и всем девушкам ласково улыбается. Грех не узнать, кто такой. Незнакомец оказывается американцем по имени Дон, профессиональным скайдайвером, и прибыл он в Волосово для того , чтобы совершенствовать уровень местных спортсменов, то есть нас! Вот лафа-то – попрыгать с таким крутым! Мы торжественно приглашаем его временно войти в состав женской четвёрки. Он оглядывает нас оценивающим взглядом (а девчонки мы, как известно симпатичные!) и соглашается. Ещё с нами будет Лёлик Касторнов, который, хоть и не американец, но тоже не вчера родился. Прыгать с двумя такими монстрами! Мы счастливы.
Десятое июля, 16-00. Дон досрочно уходит спать – за три совместных прыжка на него несколько раз свалились, один раз Тыща закончила работу на высоте двух километров и умчалась в сторону, и ещё один раз на пути его разбежки встала целующаяся парочка – это были мы с Лёликом… Дон назначает разбор прыжкового дня на девять вечера. В баре.

Десятое июля, девять вечера, в баре.
Тыща и Бернхард находят общий язык, используя слова “О`кей”, “капут” и “скайдайв”, а также обмениваются различными жестами. Вскоре они вдвоём исчезают. Наташи и Лены в баре нет – укладывают детей спать. Поэтому Дон предлагает мне разбор прыжкового дня в индивидуальном порядке. Он присасывается к бутылке крепкого пива и минут десять говорит о наших ошибках. (Особенно ему не нравятся послепрыжковые вопли женской четвёрки, от которых дрожат стёкла в деревне Волосово). Потом Дон делает несколько дельных замечаний о моей позе. Потом… спрашивает, какие позы я предпочитаю. Не на прыжках, а так , вообще… Я думаю, что ослышалась и прошу повторить. Дон заявляет, что нет никого красивей русских девушек…
Надо спасаться! Я прошу кого-то из наших проводить меня домой, от греха подальше. Тыщи в комнате нет. Света нет. Холодно. От бара доносятся весёлые крики на иностранных языках.
В ночь на одиннадцатое. Три часа. Приходит Тыща, будит меня и часа полтора рассказывает о том, какой славный парень этот Бернхард. Под утро в дверь домика сборной начинает стучать Джонни Кастораков, сопровождая стук заявлением о том, что он является представителем полиции нравов. Полицию нравов не впускают, требуя сначала предъявить ордер на обыск. Ордера у Джонни нет, он уходит за ним и больше не появляется. Вскоре нас будит Лена с печальным известием о том, что припасённые куриные окорочка протухли, потому что света всё еще нет и холодильник не работает. Окорочка так вкусно пахнут, что их не ест даже Яна (собака господина Горбунова).

…Так весело и незаметно протекали буги. Высоты хватало – дядя Лёша Дёмин старался от души. Погода была отличная. В единственный пасмурный день, когда в Волосово выше тысячи не поднимались, мы уехали в Балабаново прыгать с большой техники. Огромный вертолёт МИ-26 не только вместил всю компанию (больше ста человек), но и ещё место осталось, на котором иностранцы устроили парашютную дискотеку. Простые они – вертолёт летит, надо сидеть и морально готовиться к прыжку, а эти танцуют. А ИЛ-76 вообще всех покорил, хотя на отделении многих “стукнуло” – скорость у “ила” всё-таки приличная, больше трёхсот километров в час.
А на закуску нам устроили малую высоту – прыгать с АН-2 на “дубах” со ста метров. Этот подвиг совершила и наша четвёрка в полном составе – только Наташа сочла это неразумной тратой времени и денег. Но она сделала замечательные фотографии. Нас предупреждали – вниз на отделении не смотреть, а то упрётесь, вас и два инструктора не вытолкают. (когда пошли прыгать девушки, в помощь выпускающему Лёше Касторнову дали ещё одного “выталкивателя” – Сергея Любимова). Но мы не упирались, хотя перед прыжком тряслись ужасно, а я даже думала завещание написать.

Единственным, кто не захотел нормально отделиться, оказался Тыщин возлюбленный Бернхард. Ему пришлось дать приличного пинка. Но Тыща сказала, что она любит его именно за то, что он иногда бывает беспомощным и ей, как истинной русской женщине, можно его опекать и пестовать.
В общем, буги прошли весело, хотя “международных” формаций было меньше, чем в прошлые годы – иностранцы держались как-то особняком. Только Дон предлагал прыгать вместе с ним всем русским девушкам – но осторожные девушки, хранящие свою честь и честь России, старались обходить его стороной.
…У нашей четвёрки ничего не вышло ни с зарядкой, ни с питанием. Но мы приедем на следующие буги и обязательно исправимся!